ЭТАП: ПУТЕШЕСТВИЕ В АД

Истории людей, прошедших через ГУЛАГ, полны боли, страха и утрат. Но одной из самых мучительных страниц этого опыта был этап — транспортировка заключенных к местам отбывания наказания. Это путешествие длилось недели, а иногда и месяцы, превращая людей в измученные тени самих себя.

От ареста до отправки

Ида Варпаховская была арестована прямо на улице. Ей обещали, что она лишь ненадолго поедет для разъяснения вопросов о муже. В доме остался ее полуторагодовалый сын Гриша. «Я накормила сына, уложила его в кроватку, — вспоминала она. — Когда уходила, он горько плакал, протягивая ко мне ручонки. Мама дала мне деньги на такси и сказала поскорее вернуться… Но я больше ее никогда не видела».

Допрос оказался лишь формальностью — на столе уже лежал ордер на арест. Через несколько дней Иду отправили в Новинскую тюрьму, а затем в этап. В ту же ночь ее отвели в камеру, где уже находились десятки женщин. Через две недели ее вызвали «с вещами». «Я услышала вердикт: восемь лет исправительно-трудовых лагерей. Обжалованию не подлежит», — записала она в дневнике.

Этап: ад на колесах

Заключенных сгоняли в товарные вагоны, рассчитанные на перевозку скота. В каждом — по 28–30 человек. Деревянные нары, крошечные зарешеченные окна, дырка в полу вместо уборной. «Для женщин это было страшное унижение. Не было ни возможности уединиться, ни воды для гигиены», — вспоминала Рахиль Рахлина.

Голод и жажда были постоянными спутниками. Заключенным давали соленую селедку, но воды почти не выдавали. «Некоторые лизали ледяные сосульки, наросшие на стенах вагона от наших же испарений», — писал Николай Заболоцкий.

Во время остановок матери бросались к лужам, чтобы постирать детские пеленки. Там же дрались за воду с теми, кто хотел просто умыться. Дети гибли от жары, холода и болезней. «Умершего малыша солдаты вынесли из вагона и сказали, что похоронят», — рассказывала Барбара Армонас.

Морем — в бездну

Тем, кого отправляли на Колыму, предстояло пережить еще одно испытание — путь по морю. Пароходы, перевозившие заключенных, маскировали под обычные гражданские суда. Формально мужчин и женщин держали раздельно, но конвоиров можно было подкупить. Так начинался «колымский трамвай» — массовые изнасилования. «Трупы женщин сбрасывали за борт. Охрана даже не переписывала мертвых по фамилиям», — вспоминала Елена Глинка.

Последняя грань унижения

Этап был не просто дорогой в лагерь — он был дорогой в бездну. Людей отправляли в этот путь сломленными, униженными до последней степени. «Смерть уже не казалась страшной. Сегодняшняя жизнь была страшнее», — писала Евгения Гинзбург.

Этот процесс был продуман так, чтобы уничтожить человеческое достоинство. Он превращал людей в существ, борющихся за воду, воздух, место в углу вагона. Тех, кто выжил, ждал лагерь. Но даже годы каторги не могли затмить ужасы этапа. Он оставался с людьми навсегда.