Жанна КРЫЖАНОВСКАЯ
(Днипро, Украина)
Жанна КРЫЖАНОВСКАЯ, дочь репрессированного Николая Береславского:
«ПОЧЕМУ УКРАИНСКИЙ ВОПРОС ТАК ВАЖЕН ДЛЯ РОССИИ?»
Что такое Украина? Это Божий дар! Плодородная земля, хороший климат, у нас есть все. Мы – самодостаточны. И что характерно: украинцы никогда не посягали на чужие земли. Да, мы воевали в составе чужих армий, но никогда не стремились к чужим территориям. Мы – земледельцы. А когда тебе нужно сеять, пахать, когда у тебя созревает хлеб, тебе некогда, как кочевникам, бегать по соседям. У нас с россиянами разный менталитет. У них он формировался несколько иначе. Там (и это не только мое мнение, достаточно почитать историка Ключевского) – большой конгломерат, который сформировался в бывшем вассале Золотой Орды, где преобладает кочевой инстинкт. Легче жить за счёт кого-то. Вы знаете, что русские написали на заборах на захваченных территориях? «Кто вам позволил жить лучше, чем мы?»
«Кто вам позволил?..» Эта зависть, это желание завладеть… Я помню плакаты, с которыми выходили на улицы русские после распада Советского Союза: «Ельцин, заставь хохлов кормить Россию!» Это я своими глазами видела, по телевизору показывали. То есть, этот кочевой инстинкт никуда не делся. Украинская земля, украинские ресурсы, украинская рабочая сила всегда были важны для России. В своих монографиях об имперской политике и великодержавной психологии московитов отец цитирует и Петра I, и Екатерину II. Суть империи неизменна: нам нужно, чтобы вы нас боялись! Такая психология…
А теперь мы расправили плечи и заявили о своей самобытности – не потому, что мы лучше или хуже их, мы – самодостаточны, мы не хотим быть ничьей копией. Ничьим младшим братом. Мы не хотим быть копией русского или какого-то другого народа, мы опираемся на свои древние корни. Каждый народ имеет и положительные, и какие-то отрицательные стороны. Но мы хотим быть собой. И за это нас теперь уничтожают. Не знаю, можно ли когда-нибудь им простить, даже соблюдая христианскую мораль и зная, что нужно прощать всё. Но сейчас чувства такого прощения в душе нет.
И проклятий нет, а есть просто обращение к Богу: Господи, установи свою справедливость! Такой войны, с таким огромным количеством оружия, ещё не было. А мы живём, а мы движемся, а мы рожаем, а мы выращиваем. Смотрите, мы не знаем, когда и куда прилетит снаряд, а в каждом дворе сажают цветочки – это совсем не так, как в России. Мы живём победой, мы живём надеждой на победу, мы даже не допускаем мысли о том, что потерпим поражение. Сейчас чрезвычайно трудно нашим Вооружённым силам, и чужих детей там нет – там все наши и все свои. Мы молимся за всех и за каждого. У меня вот лежит большой список имён – за этих ребят молимся каждый вечер.
Мой старший сын пошёл на второй день в военкомат, на третий день его забрали, пошёл добровольцем. Был 14 месяцев в Национальной гвардии, а потом у жены произошёл рецидив тяжёлой болезни, ей понизили группу, и он вернулся, на законных основаниях, ухаживать за ней, дочь еще была несовершеннолетняя. Младший сын дома. Перенёс шесть операций на ноге, хотя частично пригоден. Но это не означает, что мои дети завтра не могут пойти в армию. Мое сердце разрывается, потому что, как каждая мама, я боюсь за своего ребёнка, и как женщина, которая знает, что чужие дети там и матери их любят не меньше, чем я своих сыновей люблю, я не могу сказать им, чтобы они прятались за чужие спины. Когда позавчера получила весть о том, что погиб один из моих лучших учеников, я проревела весь вечер, а утром коллега пишет, что это ошибочное сообщение. Для меня это была такая радость, я молилась: «Господи, спасибо, что это так». Но сколько, сколько погибших… Идёшь по кладбищу, останавливаешься у могил ребят, склоняешься, мысленно благодаришь…
Это глубокая философская тема: почему мы имеем сегодня то, что имеем, и почему мы не все одинаково сознательны? Очевидно, это результат многолетней пропаганды, которая в любой период имперского существования активно вкладывалась в головы украинцам, не только украинцам, но и жителям других союзных республик, но украинцам дольше всего. Мы дольше всего были под пятой, так что это не могло не отразиться на сознании людей, учитывая то, что периодически наиболее сознательных и наиболее умных, наиболее патриотичных система уничтожала и таким образом вкладывала в других генетический страх. В одних – желание выжить, в других – приспособиться к системе. Даже маленький ребёнок, когда он начинает обманывать и боится, что его накажут, он что-то придумывает, изворачивается, ищет себе какую-то защиту во лжи. Вот так это происходило и с нами. Двойные стандарты, неискренность. Иногда украинцев обвиняют в лукавстве, в том, что они не всегда говорят то, что думают. Система так воспитывала и побуждала к этому. Интеллигенция планомерно уничтожалась. Если даже не казнили насмерть, то заключали в тюрьмы, замалчивали и всё так представляли, что самые великие наши патриоты и герои становились врагами народа. Вспомните гонения на Мазепу: из образованного человека, мецената, патриота сделали врага. Все патриоты, на кого бы вы ни посмотрели с самых древних времён, были врагами империи, а представляли их как врагов народа. Помню, в университете преподаватель говорил о Василии Симоненко, одном из моих любимых поэтов: «А у Симоненко всё-таки националистический душок в стихах». Эта планомерная политика проводится и сейчас на оккупированных территориях.
А в чём мы виноваты? А мы виноваты в том, что разъединены. Если бы в нашем историческом прошлом были только герои и не было предателей, то мы не были бы в такой ситуации, в какой оказались сегодня. Предатели и амбиции мешали и казацкой старшине, которая ссорилась между собой, и в последующие времена. Нам постоянно навязывали ярлыки: одних называли «бандеровцами», других «москалями», нас делили по Днепру, и не только по Днепру. Но несмотря на то, кто, сколько времени и под кем был – под Польшей, под Австро-Венгрией или под Москвой – мы не потеряли ощущения, что мы один народ. И вот сейчас это особенно ощутили. Сегодня на фронте рядом с украинцами и крымские татары, и русские воюют, и немало людей других национальностей.
Пусть вас не удивляет, что у нас много говорят о нации. Потому что это сейчас важно, нам нужно восстановить свою идентичность. Поэтому и национальное воспитание приобретает первостепенное значение. Но нужно воспитывать и толерантность, и уважение к другим. Еще раз говорю: там, на передовой, плечом к плечу стоят за нашу землю не только украиноязычные, и не все – люди одной веры. Но все они живут на этой земле, любят её и жизни своей ради неё не жалеют.
Мой отец тоже считал, что мы должны искать не противостояния, а единства – в этом наше спасение и в этом наша сила. Вот и я думаю: Господи, как тяжело, но в этом горниле, очевидно, у тебя есть какой-то Божественный промысел – чтобы мы объединились.