Бутугычаг

Я помню твой густой неровный гул,
Ты жизнь мою тогда перевернул
Привет тебе, судьбы моей рычаг
Урановый рудник Бутугычаг!
АНАТОЛИЙ ЖИГУЛИН

В горестной саге о Колыме особое место занимает название Бутугычаг. В 1945 году Советский Союз приступает к созданию собственной атомной бомбы. Почти все геологические экспедиции Дальстроя переключили на экстренный поиск урана. И уже в мае 1946 года на руднике Бутугычаг, примерно 250 км по прямой от Магадана началась его добыча.

Вообще-то исправительно-трудовой лагерь под таким же названием существовал с 1937 года, где годом ранее было открыто большое месторождение олова и был создан рудник Бутугычаг. Среди существовавших концлагерей советского режима этот был одним из самых страшных. Отличие его от других было в том, что здесь были найсуровейшие климатические условия и то, что здесь добывали урановую руду практически без элементарных средств защиты. Здесь отбывали срок каторжане. И основная масса заключенных — украинцы-западенцы.

Из воспоминаний заключенной НИНЫ ГАГЕН-ТОРН
В Бутугычаге не хоронили, а сбрасывали со скалы. Там копали шурфы. Оксана ездила туда, когда была уже вольной (посмотреть). Что там должно быть такое, чтобы удивить человека, отсидевшего 10 лет! Увидела старика: шел за зоной, плакал. Отсидел 15 лет, не возвращается домой, ходит тут, побирается. Сказал: это ваше будущее.

Из статьи журналиста А.РУДНЕВА, опубликованной в поселковой газете Усть-Омчуга «Ленинское Знамя» в 1989 году. Усть-Омчуг был ближайшим к Бутугычагу поселком, впоследствии районным центром Тенькинского района Магаданской области:

Я геолог, по роду своей работы мне не однажды приходилось бывать в этих местах. Огромной силы радиоактивный фон пагубен здесь для всего живого. В этом и кроется причина потрясающей смертности в зоне. Радиация на Бутугычаге носит неравномерный характер. Где-то она достигает очень высокого, чрезвычайно опасного для жизни уровня, но есть и места, где фон вполне приемлем.

Главным производством Бутугычага была добыча урана комбинатом №1. Для официальных отчетов, упоминаний в газетах и даже в обычных разговорах жителей Усть-Омчуга уран именовался «металл #5», а часто просто «свинец». Название «уран» никогда даже не упоминалось.

Из воспоминаний заключенного СЕРГЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА НИКОЛАЕВА
В Отдельный Лагерный Пункт «п/я № 14» и в сам посёлок Нижний Бутугычаг без специального пропуска через зону не пропускали никого, внутри вольнонаёмные могли передвигаться свободно, но для выхода за пределы зоны требовались спецпропуска. Оцепление там сняли летом 53-го. Проезд и проход через бывшую запретную зону стал свободным, п/я рассекретили, но лагеря там ещё оставались.

Из воспоминаний ЕЛЕНЫ-ЛИДИИ ПОСНИК
Отправили нас на Бутугычаг, на «Сопку», так лагерь назывался. Деревьев нет, птиц нет, голые скалы. И солнца нет, потому что солнце за горами. Домики наши были из камня, вокруг — уран. Фонило все. Но мы ж не знали! Мы даже пили воду из снега, который за лето таял в штольнях. Что делали? Дают большой ящик, вешаешь на шею. Внизу кладешь в него урановый песок и несешь вверх, там высыпаешь. А идешь по сплошным каменным глыбам, бились там люди постоянно. Мне уже было не страшно. Упаду, думаю, ну и ладно. Только как мама переживет… Маму было жалко.

Из воспоминаний ЕЛЕНЫ ЛЬВОВНЫ ВЛАДИМИРОВОЙ
Тяжесть условий приводила к массовому истощению людей – массовой дистрофии и сердечным декомпенсациям, дистрофическим поносам, цинге и так далее… Количество неспособных к труду даже по строгому лагерному определению достигало половины состава. Массовыми были «сезонные» заболевания: обморожение зимой и глазные заболевания, приводившие иногда к полной слепоте весной, от яркого освещения. Полагались очки, но при мне они не выдавались. Иногда их бесполезно пытались заменить марлей.

Из воспоминаний геолога ВИКТОРА ВЕДЕРНИКОВА
Зеки украинцы рассказывали, как трудно им было в первые годы заключения на Колыме. Тогда их охраняли бывшие солдаты, многие из которых воевали против бандеровцев. Ранним утром, когда они выводили зэков из лагеря на работу, приказывали всей колонне становиться на колени, и так стоять час или два.

Ходила в те времена поговорка: «Шаг вправо – провокация, шаг влево – агитация, прыжок вверх – побег. Стреляю». Грунт на Бутугычаге – жесткий, каменистый. Долго на коленях, не шевелясь, не простоишь. Стоило кому-то из заключенных шевельнуться, как он получал от охранника пинок кованым сапогом. Кстати, не любили они своих сородичей с Восточной Украины, которых немало было среди охранников лагеря.

Почти никто из заключенных не говорил, что осужден незаслуженно. Они считали, что свою вину перед Советским Союзом искупили сполна. Помнили они, сколько их прибыло на Верхний и Нижний Бутугычаг, и сколько осталось в распадках на кладбищах. А те, кто уцелели, на рудниках оставили свое здоровье.

Те, кто работал на добыче урана, на прожарке, чтобы обогащать руду, получали изрядную дозу облучения. Телогрейка — не защита от радиации. У многих сначала повыпадали зубы и волосы, а потом наступала быстрая смерть.

Им, совсем еще недавно молодым, здоровым было совершенно непонятно, что с ними происходит. Ведь о смертоносном радиоактивном облучении их никто не просвещал. Смертность в Бутугычаге была очень высокая. В «лечебной» спецзоне (точнее назвать ее предсмертной) люди умирали ежедневно. Равнодушный вахтер сверял номер личного дела с номером уже готовой таблички, трижды прокалывал покойнику грудь специальной стальной пикой, втыкал ее в грязно-гнойный снег возле вахты и выпускал умершего на волю…

Трудные времена для рудника начались в начале 50-х годов 20-го века. Низкий выход конечного продукта и его высокая себестоимость, открытие других, более перспективных месторождений ставили под сомнение целесообразность добычи урана в Бутугычаге, а смерть Сталина и амнистия лишила урановый рудник бесплатной рабочей силы и возникла острая нехватка кадров. В конце 1954 года было принято решение о консервации рудника, а 31 января 1955 года издан приказ о его ликвидации. К концу мая 1956 года он был окончательно закрыт.

Эти кадры лагеря Бутугычаг были сняты в 2017 году во время экспедиции Музея ГУЛАГа на Колыму. Точнее того, что осталось от самого рудника, Горно-обогатительного комбината, поселка и комплекса лагерей на этой территории. И сегодня все это смотрится зловещим памятником тех лет, символом слова КОЛЫМА, напоминанием о том, как в 50-градусный мороз, практически раздетыми и голодными, здесь добывала уран, золото, древесину несметная армия одноразовых рабов. Когда через какое-то время они переставали двигаться и подавать признаки жизни, отработанный материал зарывали, и на их место привозили новых. Так создавались условия для великой индустриализации страны.

Свободным людям нужно было бы создавать элементарные условия для жизни, оплачивать труд. Рабам не требовалось ничего. Достаточно было назвать врагом, дать кайло, ватник, окружить овчарками и колючей проволокой и назначить невыполнимую норму выработки. Величие страны требовало человеческих жертвоприношений. Все постройки, все дороги и все города стоят здесь на фундаментах из их черепов.