Побег из ГУЛАГа
Наверное, с того самого момента, когда одни люди стали лишать свободы других людей, у тех, кого лишали, появлялась идея побега. И, конечно же, мечта о побеге была у тех, кто попадал в ГУЛАГ. История ГУЛАГа содержит множество рассказов о побегах реальных и вымышленных, поскольку побег был всегда не только разработанным планом, но прежде всего мечтой. Мечта о свободе, хотя бы о нескольких днях на воле, без издевательств ВОХРы, непосильного труда, голода, холода и срока, который висел над тобой. И не важно было это 10 лет или тебе оставался один год, но состояние человека бывало таким, что терпеть даже один день в лагере становилось невыносимым. И люди шли в побег, рискуя быть застреленными или получить новый огромный срок.
Политические бегали редко, но обдуманно и, безусловно, с помощью сочувствующих им вольных. Обычно пойманных принято было «показать» в зоне, из которой ушел. Анатолий Жигулин пишет, что на Колыме трупы лежали у проходной по многу дней. За побег политического конвой страдал очень сильно, судили «за халатность» и давали сроки, по слухам, равные с тем, который был у беглецов.
История ГУЛАГа говорит о том, что несмотря на условия Крайнего севера, колючую проволоку, караульные вышки, запретную зону, наличие патрулей вокруг, отсутствие дорог и вообще полное отсутствие шансов на успех, люди все равно решались на побег.
Например, почти все побеги на Колыме, как правило, заканчивались трагически. Пытаться убежать можно было только в несколько весенне-летних месяцев. Единственной дорогой была та самая знаменитая колымская трасса, на которой через каждые 50-100 километров находились КПП с проверкой документов. Выбраться с Колымы на «материк» можно было только на пароходе из Бухты Нагаево или на самолете.
Других дорог не было. Все усложнялось тем, что местные коренные жители активно участвовали в поимке беглецов — власти платили им спиртом, мукой, чаем. Не обязательно за живого. Достаточно было предъявить отрезанную голову или хотя бы кисть беглого. На Колыме за правую кисть платили 250 рублей.
И все же зеки уходили в побег, и ни один лагерь не исключал побега полностью. Долгие годы существовала история, хранившаяся поколениями колымчан о заключенном, майоре танкисте, чуть ли не Герое Советского Союза, который собрал группу бывших фронтовиков и, пройдя всю Колыму до Чукотки, перебрался через Берингов пролив и добрался до Аляски. Подтверждений этой истории не было. Но другие были.
Например, считалось, что из Соловков, в силу отдаленности лагеря, уйти невозможно. А еще в 1925 году, Созерко Мальсагов, ингуш по национальности, участник первой мировой войны и Георгиевский кавалер, бежал с Соловков и опубликовал на Западе книгу, в которой рассказал правду о содержании заключенных в Соловецком лагере. Мальсагов бежал в группе из четырех человек, которыми руководил капитан Драгунского полка личной охраны Его Императорского Величества Юрий Безсонов.
Другая подтвержденная документами история, когда трое бывших морских офицеров сумели переправиться на лодке. Они высадились на материке и пошли на запад к финской границе. А власти думали, что беглецы утонули, и поиски прекратили. Смельчаки добрались до Финляндии и в западных журналах появились сенсационные фотографии.
Олег Васильевич Волков, переводчик, полиглот, писатель, сын земца, который первый свой срок провел еще на Соловках. Потом — второй… Бежал. Шел по тундре… Предали его на Урале и вернули в лагерь. Он написал об этом свою книгу — «Погружение во тьму».
Архимандрит Феодосий (в миру Алмазов Константин Захарьевич), родился 21 мая 1870 года в Смоленской губернии в семье священника. В 1927 году был приговорен к 3 годам лагерей и отбывал срок на Соловках. В 1930 году бежал из поселения и перешел границу СССР. В эмиграции находился в Румынии и Болгарии. Жил в монастыре святого Кирика. Написал книгу «Мои воспоминания (Записки соловецкого узника)».
Успешных побегов было немало, подавляющее большинство были уголовники. Их шансы на успех были больше, чем у политических, им легче было влиться в преступный мир и найти убежище. Политическим не хватало связей на воле, их искали и преследовали несравненно более активно. Большинство беглецов были мужчины, были среди них и женщины. Пожалуй, самая удивительная история о побеге из ГУЛАГа описана в мемуарах Славомира Равича «Долгий путь». Он был арестован после советского вторжения в Польшу, отправлен в лагерь в Сибири. Оттуда он бежал с помощью жены начальника лагеря с еще шестью узниками, один из которых был американец. По дороге они прихватили молодую депортированную полячку, перешли границу СССР, через Монголию попали в пустыню Гоби, Тибет, Гималаи и оказались в Индии. Пятеро погибли в пути, а трое выжили. Есть определенные сомнения в полной подлинности этой истории, может что-то было и не так. Но для громадного большинства, никогда не решившихся на побег, такая история, сама мысль о побеге, была важной психологической опорой. Потому что побег был одним из самых очевидных форм противостояния режиму.